На службе народу [с иллюстрациями] - Кирилл Мерецков

Дело было под Тихвином. Атака дивизии П. К. Кошевого захлебнулась. Я находился в тот момент недалеко и решил подбодрить солдат. Увидев командующего, они сразу поднялись и снова пошли в атаку. Позиции врага остались у нас за плечами. Но в перелеске, видимо, уцелел какой-то фашистский пулеметчик, и мы внезапно очутились под лавиной пуль. Борода и другой бывший пограничник, ефрейтор Селютин, упали на меня и прикрыли собой. Рядом стояло 45-миллиметровое орудие. Его командир успел дать выстрел прямой наводкой и уничтожить пулемет, а сам (вместе с Селютиным и Бородой) был тяжело ранен последней очередью. Михаил Григорьевич не раз отличался с тех пор в бою. Так, весной 1942 года под Мясным Бором он получил от меня задание помочь дивизии полковника Угорича отбить атаку противника, рвавшегося к Ленинградскому шоссе. Когда комдив был смертельно ранен, Борода временно принял на себя его функции и не дал дивизии отступить.

И вот во главе отряда из пяти танков Борода двинулся теперь в немецкий тыл. Четыре танка подорвались на минах или были подбиты врагом. Но, переходя с танка на танк, Борода на пятом из них все же добрался до штаба 2-й ударной армии. Однако там уже никого не было. Вернувшись, горстка храбрецов доложила мне об этом в присутствии представителя Ставки А. М. Василевского. Зная, что штаб армии имеет с собой радиоприемник, мы периодически передавали по радио распоряжение о выходе. К вечеру этого же дня выслали несколько разведывательных групп с задачей разыскать Военный совет армии и вывести его. Эти группы тоже сумели выполнить часть задания и дойти до указанных им районов, но безрезультатно, так как и они Власова не отыскали.

Как потом стало известно, весь начальствующий состав штаба армии был разбит на три группы, которые должны были в ночь с 24 на 25 июня выходить с частями и штабами атакующих войск. Военный совет армии, сопровождаемый ротой автоматчиков, выступил в 23 часа 24 июня в район 46-й стрелковой дивизии, с частями которой он должен был выходить. В пути выяснилось, что никто из работников штаба как следует не знал, где находится командный пункт 46-й стрелковой дивизии. Двигались наугад. При подходе к реке Полисть все три группы попали под сильный минометно-артиллерийский огонь противника. Одни залегли, другие, пытаясь выйти из-под обстрела, рассыпались в разных направлениях. Военный совет армии и начальник связи генерал Афанасьев, который впоследствии и рассказал нам всю эту историю, повернули в северном направлении, но и там оказались немцы. Тогда было принято решение отойти в тыл противника, а затем, продвинувшись на несколько километров к северу, перейти линию фронта в другом месте. Характерно, что в обсуждении намечаемых действий группы командарм-2 Власов никакого участия не принимал. Он совершенно безразлично относился ко всем изменениям в движении группы.

На второй день группа генерала Афанасьева встретилась с Лужским партизанским отрядом Дмитриева. Дмитриев помог затем Афанасьеву связаться с командиром партизанского отряда Оредежского района Сазановым, у которого имелась радиостанция. С помощью этой радиостанции генерал Афанасьев 14 июля сообщил в штаб Волховского фронта о своем местонахождении и о судьбе Военного совета 2-й ударной армии, после чего был вывезен на самолете.

Получив радиограмму от Афанасьева, я немедленно позвонил А. А. Жданову и попросил его дать распоряжение командиру Оредежского партизанского отряда Ф.И. Сазанову разыскать генерала Власова и его спутников. Товарищ Сазанов выслал три группы партизан, которые осмотрели всю местность вокруг Поддубья на много километров. Власова нигде не было. Наконец, через некоторое время от партизан поступило сообщение, что Власов в деревне Пятница перешел к гитлеровцам. Он вступил на черный путь предательства Родины. Некоторые сведения о том, как конкретно это произошло, мы нашли позднее в трофейных документах. В частности, в дневниках отдельных немецких офицеров записано, что Власов сидел в избе, спокойно ожидая появления немцев. Когда их солдаты вошли в горницу, он закричал: «Не стреляйте, я — генерал Власов!» Дальнейшие его поступки были еще более гнусными. Бывший советский командарм согласился начать формирование антисоветских воинских соединений, вербуя в них всяких подонков или таких же грязных изменников, как он.

Возникает вопрос: как же все-таки случилось, что Власов оказался предателем? Ответ, мне кажется, может быть дан только один. Власов был беспринципным карьеристом. Его поведение до этого вполне можно считать маскировкой, за которой скрывалось равнодушие к своей Родине. Его членство в Коммунистической партии — не более чем дорожка к высоким постам. Его действия на фронте, например в 1941 году под Киевом и Москвой, — попытка отличиться, чтобы продемонстрировать профессиональные способности и поскорее выдвинуться. Но война сложна. Его армия застряла перед Любанью, а в начале июня была взята в кольцо. Дальнейшая судьба ее известна.

Судьба же Власова в конечном итоге повторила судьбу многих других ренегатов, которые были известны в истории. Он попал под конец войны к нам в плен и был казнен, а его имя стало синонимом любой мерзкой измены.

Возвращусь к тем, кто в тяжелейших условиях сохранял неизменные чувства советского гражданина, воина и солдата до последнего своего дыхания. Многим из них в те тяжелые дни удалось вырваться из вражеского кольца. В числе вышедших был начальник разведывательного отдела армии А. С. Рогов. Он рассказал, что выступил позднее и двигался по маршруту Военного совета. Наткнувшись на минометно-артиллерийский заградительный огонь противника, вынужден был остановиться. Никого из группы Военного совета в этом районе уже не было. В 1.30 25 июня огонь стал ослабевать и перемещаться в направлении узкоколейки. Предполагая, что там образовался прорыв, полковник Рогов поспешил туда. И действительно, все, двигавшиеся в направлении узкоколейки, вышли из окружения, хотя потери от минометного и пулеметного огня в целом были большие.

Всего вышло из окружения 16 тысяч человек. В боях тогда погибло из 2-й ударной армии 6 тысяч человек, а 8 тысяч пропали без вести. Так закончилась трагедия этой армии.

Итак, завершить Любаньскую операцию успешно не удалось.

Тем не менее она имела большое значение для событий на советско-германском фронте в первой половине 1942 года. Наши войска окончательно захватили инициативу под Ленинградом. Они сорвали наступление группы армий «Север», заставили вражеские войска вести оборонительные бои и нанесли им значительные потери. Более 15 дивизий, в том числе одну моторизованную и одну танковую, оттянули на себя войска Волховского фронта, предприняв наступление севернее Новгорода. Две пехотные дивизии и ряд отдельных частей противник вынужден был снять непосредственно из-под Ленинграда. Чтобы противодействовать нашему наступлению и возместить большие потери, немецкое командование в первой половине 1942 года усилило группу армий «Север» шестью дивизиями и одной бригадой. Наконец, наши войска получили большой опыт боевых действий в лесисто-болотистой местности, который пригодился в последующих сражениях, закончившихся полным разгромом немецко-фашистских войск под Ленинградом.